Весной в городах Сибири резко ухудшается экологическая обстановка. Во-первых, увеличивается количество автотранспорта. Во-вторых, во время паводка возрастает риск подтопления объектов, причем даже на тех территориях, которые удалены от естественных водоемов. Речь идет о так называемом техногенном подтоплении, вызванном нарушением режима грунтовых вод из-за перепланировки рельефа при строительстве, конденсации влаги под твердыми покрытиями, долгостроем, утечек из коммунальных систем водоснабжения. Впрочем, если верить ученым, Сибирь давно уже стала зоной экологического неблагополучия.
В 2005 году впервые на официальном уровне прозвучало подтверждение, что экология Сибири серьезно нарушена. Соответствующий доклад был подготовлен департаментом госконтроля и перспективного развития в сфере природопользования и охраны окружающей среды Минприроды. В нем говорится, что в Сибири «следствием загрязнения окружающей среды являются снижение плодородия почв, деградация и опустынивание земель, гибель растительного и животного мира, ухудшение качества атмосферного воздуха, поверхностных и подземных вод». В результате все это приводит к «исчезновению с лица Земли целых экосистем и биологических видов», а высокий уровень загрязнения атмосферного воздуха, наблюдаемый в течение десятков лет, вкупе с низким качеством воды подавляющего большинства водных объектов приводят к ухудшению здоровья и уменьшению продолжительности жизни сибиряков по сравнению с общероссийскими показателями.
Побеждая природу
Такая ситуация, отмечают многие исследователи, явилась прямым следствием ускоренной индустриализации региона, когда чуть ли не основным критерием социальных и экономических успехов являлось «господство над природой», и благополучие людей и природы нередко вполне сознательно приносилось в жертву промышленной целесообразности.
«Взгляните на городской план Новосибирска (как и любого другого крупного города в Сибири), — говорит начальник отдела информации Новосибирского городского комитета охраны окружающей среды Ирина Ильенкова. — Все, чем располагает город — территория, энергетика, людские ресурсы, вода, — отдано в первую очередь промышленности. Крупные предприятия размещены вдоль железнодорожных и крупных автомобильных магистралей, вблизи реки как источника водоснабжения и транспортной артерии. Вокруг них сформированы жилые кварталы».
Ускоренное строительство предприятий-гигантов на территории Сибири и Дальнего Востока в 1950–1960 годах привело к тому, что к концу 70-х годов эти регионы производили порядка 15–20% ВВП огромной страны. При этом «число объектов, загрязняющих воду и воздух, вводимых без очистных сооружений, и число объектов без санитарно-защитных зон в городах Сибири составляло 71,2%, тогда как в среднем по РСФСР — 59,7%, в сельской местности Сибири — 93,3%, РСФСР — 76,8%», — отмечает в своей статье «Экологическая ситуация в Сибирском регионе» к. ист. н. Наталья Куксанова.
В частности, по ее данным, в период ускоренной индустриализации региона бытовые и промышленные отходы сливались в местные водоемы практически без очистки. В результате «в начале 60-х годов концентрация фенолов в реке Томь, на которой располагались Кемерово, Новокузнецк, Междуреченск, Томск, в 90 раз превышала норму, река Аба, протекающая через центр Новокузнецка, была превращена в открытый коллектор сточных вод. Вода в реке Бачаты содержала взвешенных частиц в 700 раз больше нормы и стала непригодной для использования даже в технических целях. В Красноярске из-за чрезвычайно неблагополучной ситуации с качеством воды и воздуха в 1961–1963 годах было зарегистрировано 188 случаев брюшного тифа — заболевания, уже ликвидированного в СССР к началу 50-х годов».
Даже если не рассматривать один из самых закрытых и неразработанных вопросов о влиянии ядерных взрывов под Семипалатинском на экологическое состояние территорий Алтайского края, Новосибирской, Кемеровской областей (отметим лишь, что исследовательские пробы говядины, баранины и свинины, проведенные в 1971–1975 годах в Тогучинском, Черепановском и Новосибирском районах Новосибирской области, где была отмечена высокая плотность выпадения радионуклидов на растительный покров с атмосферными осадками, показали, что концентрация в них цезия-137 и стронция-90 соответственно в 7,6 и 6,8 раза выше средних показателей загрязнения по СССР), Сибирь долгие годы была «чемпионом» по загрязнению окружающей среды даже теми источниками, которые были лишены грифа секретности.
Выбросы вредных веществ в атмосферу Сибири и Дальнего Востока, пишет Куксанова, к концу 70-х годов составляли 34,2% всего валового выброса промышленности СССР, а городские поселения этих территорий принимали на себя в среднем 3,7 т выбросов в сутки против 0,7 т в европейской части России. Рейтинг поселений с наибольшим загрязнением территории из года в год возглавляли сибирские города — Норильск (ежесуточные выбросы вредных веществ в атмосферу в 1990 году составили 56,3 т на кв. км, 3 кг на 1 жителя), Новокузнецк (21,5 т на кв. км, 1,1 кг на человека) и Ангарск (14,2 т на кв. км, 1,05 кг на человека). Из других крупных городов региона высоким уровнем загрязнения воздуха отличаются также Красноярск, Братск, Иркутск, Кемерово, Омск.
И хотя государство с середины 60-х начало выделять дополнительные средства для улучшения экологической ситуации в Сибири (рост капиталовложений в охрану окружающей среды региона в отдельные пятилетки доходил до 30%), принимаемых мер было явно недостаточно. Тем более что и стоимость промышленного строительства в северных районах в те годы была выше среднереспубликанских показателей на 200–420%.
«В целом многолетнее пренебрежение экологическими аспектами хозяйствования, необеспеченность очистными сооружениями, отсталые технологии многих промышленных производств привели к тому, что Сибирский регион стал одним из крупнейших загрязнителей окружающей среды в стране, — пишет исследовательница. — Варварские методы добычи угля, нефти, заготовок древесины привели к преждевременному исчерпанию их запасов, изменению природного ландшафта региона. Уровень заболеваемости сибиряков уже к концу 80-х годов оказался более высоким по сравнению с уровнем в европейской части страны».
Кризис не помог
Начатое в середине 90-х годов массовое закрытие нерентабельных и убыточных производств отчасти способствовало снижению негативного воздействия на окружающую среду. Практически во всех регионах СФО вредные выбросы в атмосферу и водные источники к 1995 году заметно снизились по сравнению с 1990 годом, причем в большинстве из них эти показатели не достигли докризисного уровня даже к 2003 году.
Однако экономический кризис обострил старые и породил массу новых проблем. Прежде всего были свернуты практически все работы по строительству промышленных и муниципальных очистных сооружений. Так, в Новосибирске до сих пор не разморожено начатое в начале 80-х годов строительство канализационного коллектора N 6 (вторая очередь), предназначенного для отведения сточных вод от объектов ФГУП «НИИАП», ЗАО «СОК «Вестфалика», ГУП «НАПО им. Чкалова», ФГУП «СибНИА», жилого сектора Дзержинского района. Не решается проблема канализования Новосибирской муниципальной психиатрической больницы N 4, НИИ туберкулеза, в то время как в реку Каменка ежегодно сбрасывается более 1650 тыс. куб. м загрязненных бактериально опасных сточных вод.
Между тем нагрузка на действующие очистные сооружения постоянно растет, поскольку на подавляющем большинстве предприятий продолжается моральное и физическое устаревание оборудования и технологий. Нередко устаревшая техника не выдерживает. В целом по РФ, по данным экологов, количество техногенных аварий, аварийных выбросов вредных веществ в 1995–2002 годах неуклонно росло, и лишь в последние три-четыре года, когда предприятия стали выделять больше средств на повышение безопасности производства, этот рост прекратился. Параллельно новая экономическая действительность поставила экологов перед лицом новых для них проблем. С одной стороны, это резкий рост выбросов от автомобильного транспорта. Так, в Новосибирске, по данным городского комитета охраны окружающей среды, за период с 2000-го по 2004 годы выбросы загрязняющих веществ от автотранспорта возросли на 31,3 тыс. тонн (13,5%) за счет роста парка автомобилей в городе и сегодня составляют порядка 70% от валового выброса загрязняющих веществ города.
Как утверждает заместитель председателя комитета по экологии Госдумы РФ Анатолий Грешневиков, на сегодня в России автомобильный транспорт — главный источник токсичного загрязнения воздуха. По его словам, выбросы загрязняющих веществ от машин в атмосферу ежегодно достигают в нашей стране 14 млн тонн, а количество прочих отходов от автотранспорта доходит до 3 млн тонн. Ежегодный ущерб российской экологии от этой отрасли составляет более 100 млрд руб.
Планируемое введение в России европейских стандартов автомобильного топлива «Евро-2« и «Евро-3» поможет решить проблему лишь отчасти. Для крупных городов гораздо более актуальным является вопрос модернизации дорожно-транспортной сети (строительство объездных дорог, новых мостовых переездов, продуманное регулирование дорожного трафика на действующих магистралях, перевод пассажирского транспорта на газомоторное топливо).
Еще одной относительно новой проблемой для экологов стала судьба закрывающихся в массовом порядке опасных и вредных производств. Так, серьезной головной болью для жителей и властей Кузбасса и Дальнего Востока является подтопление территорий, прилежащих к закрытым угольным шахтам, — жилых поселков, действующих предприятий.
«Естественно, кузбасские власти прислушиваются к рекомендациям специалистов и не пускают проблему на самотек, — рассказал в одном из своих интервью замдиректора по научной работе Института угля и углехимии СО РАН, к.т.н. Евгений Счастливцев. — На закрытых шахтах сооружают водопонижающие скважины, насосные станции. Однако это все временные меры. Необходимо понять, что закрытая шахта закрыта на века. Нужно искать новые пути решения проблемы. Ведь если в силу чрезвычайных обстоятельств будут, не дай бог, отключены насосы и прекратится обслуживание водопонижающих скважин, близлежащие к закрытой шахте территории будут затоплены. А ведь шахты закрываются и в густонаселенных районах, и по соседству с действующими угольными предприятиями (это, кстати, особая проблема, потому что шахтные поля закрытых шахт зачастую перекрываются, наслаиваются с полями действующих шахт). Еще одна сторона вопроса — влияние затопленных шахт на подземные водоносные горизонты и открытые водоемы, которые являются источниками питьевой воды. В Кузбассе пока ситуация под контролем, а вот у жителей шахтерских поселков Дальнего Востока эта проблема стоит достаточно остро. В этих условиях необходимо создание принципиально новой масштабной системы мониторинга за закрытыми и действующими угольными предприятиями, в том числе с использованием спутниковых систем, электрофизической разведки, что позволит делать краткосрочные и долгосрочные прогнозы геоэкологической ситуации в регионе».
Между тем, по словам эксперта, освоение новых угольных месторождений в Восточном Кузбассе часто идет с нарушениями экологических норм: «уже сегодня некоторые осваиваемые районы можно отнести к кризисным зонам. Недавнее их обследование показало, что около 6 тыс. га площади (примерно 10% всей территории Восточного Кузбасса) следует считать нарушенными».
Инвестиции в охрану
Тем не менее сегодня, безусловно, экологическая ситуация в Сибири постепенно улучшается. Вряд ли кто-то сомневается, что кемеровские власти найдут управу на недобросовестных руководителей угольных предприятий из Восточного Кузбасса. Прошедшая в области в конце прошлого года «Неделя безопасности» показала, что при решительном настрое властей пренебрежение технической и экологической безопасностью может обойтись предприятиям гораздо дороже, чем меры по их реализации.
Кстати, нередко экологические программы идут рука об руку с разного рода программами технической модернизации, поскольку современные технологии, как правило, более эффективны и, значит, более экологичны.
О масштабных инвестициях в экологические программы заявил «Норильский никель», который до 2011 года намерен вложить порядка $1 млрд в утилизацию диоксида серы, 2 млн тонн которого ежегодно загрязняют атмосферу Норильска и близлежащих территорий, выпадая в составе кислотных дождей. Из 15 вариантов утилизации, разработанных специалистами компании, для условий Норильска оптимальным было признано производство элементной серы. Хотя это и не самая дешевая технология, требующая коренных изменений технологии металлургии и обогащения, элементная сера — вещество химически нейтральное, транспортировка которого не требует дополнительных мер безопасности, а это очень важно для Норильска, слишком удаленного от любых потенциальных потребителей серосодержащих продуктов.
Повышение экологической безопасности бизнеса ОАО «РЖД» ежегодно обходится в несколько миллиардов рублей. Мероприятия экологической программы предусматривают увеличение протяженности электрифицированных линий, модернизацию парка тепловозов с целью сокращения вредных выбросов в атмосферу, замену деревянных шпал на более экологичные железобетонные, асбестового балласта пути — на щебневый, высаживание лесонасаждений вдоль железнодорожного пути и на станциях и т. п.
Солидные инвестиции в экологию осуществляет на подконтрольных предприятиях «Евраз Групп». Так, на КМК в 2005 году в результате проведения масштабных природоохранных мероприятий объем выбросов электросталеплавильного цеха в атмосферу города сокращен в 10 раз, резко снизились неорганизованные выбросы вредных веществ от коксохимпроизводства.
На Западно-Сибирском металлургическом комбинате, согласно сообщению пресс-службы, в 2005 году было проведено 56 мероприятий по повышению эффективности действующих газопылеулавливающих установок, природоохранных сооружений и охране почв от загрязнений. Комбинат первым среди предприятий черной металлургии получил новую версию сертификата соответствия системы экологического менеджмента требованиям международного стандарта ISO 14001:2004.
Затраты ОАО «Евразруда» на природоохранные мероприятия в прошлом году возросли в полтора раза по сравнению с уровнем 2004 года.
Вперед, за Европой
Конечно, масштабы экологических программ гигантов бизнеса продиктованы не одними только альтруистическими соображениями. Коль скоро эти предприятия заинтересованы в повышении своей конкурентоспособности на международных рынках, им приходится приводить свои производство и менеджмент в соответствие с международными стандартами, в том числе в том, что касается экологии. А западные стандарты, как правило, гораздо жестче российских.
В частности, многие экологи обращают внимание на несовершенство существующей в России нормативной базы по охране окружающей среды. Так, ПДК загрязняющих веществ в воздухе или воде рассчитаны применительно к организму человека и, как правило, не учитывают негативного воздействия на растительный и животный мир. А при установке нормативов выбросов для отдельных предприятий не учитываются ни эффект суммирования различных веществ, ни результат наложения выбросов одного и того же вещества с разных производств.
Совершенно очевидно, что природоохранное законодательство России будет ужесточаться, хотя, может быть, не так стремительно, как этого хотелось бы «зеленым». Как ни парадоксально, но в этом заинтересованы и сами промышленники, которым рано или поздно предстоит бороться за выживание в рамках ВТО.
Так, экологи считают довольно «многообещающим» готовящийся в Госдуме «Закон о почве», который должен законодательно закрепить реальную ответственность собственника в отношении используемых им земель.
В угольных регионах много говорится о необходимости введения в лицензионные соглашения на разработку месторождений дополнительных требований к эксплуатантам в части соблюдения экологических норм и обеспечения реабилитации техногенных территорий.
Кроме того, платежи за негативное воздействие на окружающую среду уже сегодня растут, заметно опережая инфляцию. Так, по данным Новосибирского облкомстата, в 2004 году размер платы предприятий области за негативное воздействие на атмосферный воздух составил 14,0 млн рублей (против 9,8 млн в 2003 году), платежи за загрязнение водных ресурсов — 29,9 млн (против 16,2 млн в 2003 году), плата за размещение отходов — 16,4 млн (в 2003-м — 11,06 млн рублей).
Конечно, до европейских нормативов нам еще далеко. Пока еще европейские страны покупают у России квоты на вредные выбросы буквально по «бросовым» ценам. Например, как рассказал в одном из своих интервью гендиректор Центра экологических инвестиций (ЦЭИ) Михаил Юлкин, Германия, в которой штраф за превышение выбросов составляет 20 евро за тонну (а с 2008 года — 100 евро), покупает у России квоты по 5–6 евро за тонну. Финляндия заявила о готовности покупать единицы сокращения выбросов (ЕСВ) по всему миру, в том числе в России, по 10 евро за тонну. В целом Евросоюз заявил о своем намерении приобрести до 520 млн тонн ЕСВ, выделив на эти цели 2,7 млрд евро.
